Дорогой, читатель!
Вслед за праздником Святой Троицы, мы на протяжении двух последующих воскресных дней отмечаем два памятных дня: Неделю (древнерусское название воскресенья, дня, когда «не делают», не трудятся) всех святых и Неделю всех святых в земле Российской просиявших. Как раз между этими благословенными днями церковного календаря вы и получили это письмо.
Каждый день в церковном календаре обозначен днем памяти огромного количества святых. По самым скромным подсчетам за весь год Православная Церковь поминает около пяти тысяч угодников Божиих. Из них около половины – святые, жившие и служившие Богу на территории нашей страны. Больше всего святых в русском православии – новомученики, принявшие венец славы Господней во время безбожных гонений большевистских властей XX века. Мы строим храмы и даем детям имена в честь святых, молимся им и почитаем их подвиги, научаясь от них как быть людьми.
Безусловно, высшая святыня и святость для нас – Сын Божий, Спаситель наш Иисус Христос, и Его любовь никак не должна растворяться в нашем почитании земных подвижников. Канонизация в Церкви – не награда почившему праведнику, не индульгенция для попадания в райские обители. Люди, которых мы называем святыми, ни в какой канонизации, конечно же не нуждаются: все они Божьи дети, пришедшие в дом Отца, без какой-либо санкции с нашей стороны. Канонизация, как учат церковные каноны, это – педагогическая мера, цель которой – воспитание и научение нас, еще идущих по извилистой тропинке, именуемой земной (а потому и недолгой) жизнью.
Взирая на святых, мы можем примерять их дела и слова на самих себя, и прежде всего, отчетливо понимая: все они – святые преподобные, благоверные князья и цари, мученики, исповедники, святители, бессребренники, праведные, равноапостольные и юродивые – не небесные небожители, не эталонные супергерои из парижской палаты мер и весов. Каждый из них: и преподобный Сергий Радонежский, и святой благоверный князь Александр Невский, и святитель Тихон, патриарх Московский и всея Руси, и блаженная Ксения Петербургская – люди разных биографий, и различных даров Святого Духа. Каждый из них учит чему-то своему (чему научился и чего исполнился сам), но прежде всего – следованию за Христом, вне зависимости от того: кто ты, каков ты и откуда. Как известно, времена не выбирают, но каждый подвижник, русской ли земли, или всей христианской традиции – сумел претворить время в пользу вечности, которой жаждал, как воды живой.
Говорят, что когда Серафима Саровского спросили, что отличает грешника от святого, он ответил: только решимость. Действительно, стоя на краю бесконечной как вселенная бездны, самое благородное, самое достойное избранного творения Божьего – прыжок в нее и преображение ее во имя Христово. Подобно тому, как Иисус Христос после Своей смерти не погнушался спуститься в преисподнюю, сокрушив ее и выведя из нее погибающих. Святой Иоанн Златоуст писал: «Когда Господь видит, что наша решимость тверда, и что мы приступаем с пламенным усердием, то не медлит и не отлагает, но скоро являет нам свою благость и услышит; «возопиешь, и Он скажет: "вот Я!"» (Ис. 58, 9).
Но что еще важно в святости? Чему нас призывает этот великий сонм наших наставников и молитвенников перед лицом Божьим? Здесь я приведу обширную цитату замечательного митрополита Антония Сурожского, который еще в 1967 году на проповеди в Великобритании, сказал: «Типы святости чередовались на нашей земле: были отшельники и были монахи, живущие в городах; были князья и были епископы; были миряне и подвижники всякого рода – не забывая и юродивых. Но все они появлялись не случайно, а в тот момент русской истории, когда в том или другом образе подвига можно было яснее явить любовь свою к Богу и любовь свою к людям. И это – одна из радостей нашей трагической и часто темной и страшной истории: что во все ее эпохи – были ли они светлые или мрачные – красной нитью, золотым узором бежала эта струя Божественной любви, и что где приумножался грех, там преизбыточествовала благодать, и где возрастала человеческая жестокость, там проявлялось новое свидетельство Божией любви, загоревшейся в человеческих сердцах, свидетельство жалости Божией, жалости человеческой.
Наши святые – нам родные и близкие; но если мы задумаемся над собою, то можем ли мы сказать, что эти черты являются вожделением, мечтой наших душ, жаждущих вечной жизни? Не ищем ли мы обеспеченности – а не уязвимости, силы – а не пораженности, славы – а не унижения? Является ли наша жизнь во всех или, хотя бы, в основных ее проявлениях любовью, воплощенной в человеке? Находим ли мы в себе это бесконечное, ничем несокрушимое терпение, эту смиренную любовь к ближнему, эту отдачу себя, эту способность никого не отвергать, а, по слову Христову, благословлять всякого, любовью сиять на доброго и на злого, проявлять ту любовь, о которой Апостол Павел нам говорит?
А если не находим, то мы – вне потока русской святости, вне пути Христова в русской душе и в русской истории. Тогда мы осколок, отбросок. Как это страшно и жалко подумать! И если мы хотим, чтобы зазвенели все струны наших душ человеческих, чтобы зажило в нас и запело все, что может жить и петь песнь Господню, хотя бы и на земле чужой, то мы должны приобщиться именно этим свойствам русской святости, русской святой души, и тогда мы будем едины с теми подвижниками, которые ныне продолжают свой путь спасения земли Русской – кровью и не угасающей любовью».
Мне хочется пожелать вам, дорогой читатель, в эти дни, особенно отмеченные периодом Петрова поста, войти в этот шумный поток людей, окруживших Христа, но не просто зевак, а готовых нести Его правду, Его смысл и Его любовь, внутрь себя и вовне, вокруг. А если испугает вас такое большое скопление, и покажется вам, что не видно за ним Самого Сына Божия: вспомните Закхея, маленького ростом начальника мытарей из Евангелия, и залезьте на дерево повыше. Господь увидит нас и обязательно скажет, также как и две тысячи лет назад: «Сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме!» (Лк. 19:5).
Автор текста: отв. по миссии и катехизации храма Алексей Коротунов